АМСТЕРДАМ (своими глазами)

Михаил Ринский

АМСТЕРДАМ (своими глазами)
(фото автора)
В последнее время резко растёт интерес к тому участку Европы, который всё чаще называют её сердцем. Страны Бенилюкса(Бельгия, Нидерланды, Люксембург) и соседний французский Эльзас, в которых вольно распахнуло флаги руководство Объединённой Европы, принимают всё больше не только политиков и бизнесменов, но и туристов. В их числе был и автор.

СВОЕОБРАЗИЕ БЕНИЛЮКСА

Бенилюкс органически – часть Европы, и в то же время отличен от своих соседей. Опытный глаз определит архитектуру этих стран, как нечто среднее между западноевропейской и скандинавской. Своеобразие – и в жизненном укладе, да и в мировом разделении труда у них – свои ячейки. В то же время, имея много общего и в исторических судьбах, и даже в характерах людей, каждая из этих небольших стран отлична от двух других.
Маленький Люксембург, зажатый в холмистых отрогах невысоких Арденн, обеспечивает себе высочайший уровень жизни за счёт прежде всего современной сталелитейной и химической промышленности. Равнинная Бельгия достигает того же высокоразвитым многопрофильным производством, мощными морскими портами, гранением и торговлей алмазами.

Амстердам. Казино на центральной улице города
Сорок процентов территории Нидерландов, в том числе густонаселённые городские районы – ниже уровня моря, и с этим главным другом и противником страны приходится денно и нощно вести борьбу. Но это не мешает мужественному народу иметь самое эффективное наукоёмное производство, те же гранение и торговлю алмазами, крупнейшие порты и интенсивное сельское хозяйство, включая прославленное выращивание тюльпанов. И тот же высокий жизненный уровень.
Все три страны, конституционные монархии, в то же время продвинуты, пожалуй, на самые передовые позиции в развитии демократии и личных человеческих свобод, хотя далеко не для всех они представляются идеальными. В прошлом колониальные державы, Бельгия и Нидерланды немало обогатились за счёт колоний. Относительная свобода иммиграции, веротерпимость, доброжелательность к иностранцам способствовали исключительной многонациональности населения, особенно в прибрежных городах. Немалый процент здесь составляли и евреи, но гитлеровская оккупация, депортация и уничтожение сократили еврейское население до 40 тысяч в Бельгии, 30 тысяч в Нидерландах и 600 человек - в Люксембурге.
И всё-таки, несмотря на немногочисленность, евреи играют видную роль в экономике, науке и культуре этих стран. И, пользуясь в полной мере высоким уровнем демократии, имеют всё необходимое для сохранения и развития национального характера своего народа, несмотря на то, что и здесь нет-нет, да бывают вылазки антисемитов, прежде всего мусульманского происхождения – их только в Нидерландах 900 тысяч.
Интересна история местного еврейства, которую нагляднее всего, пожалуй, проследить на примере одного из главных городов и портов Нидерландов – Амстердама.

СО ВРЕМЁН СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Гостеприимство голландцев уходит корнями в далёкие средние века, когда здесь находили кров и защиту многочисленные жертвы инквизиции и распрей: протестанты Бельгии, лютеране Германии, гугеноты Франции, оппозиционеры Англии… Эти энергичные люди, состоятельные и предприимчивые, способствовали развитию города, росту населения, промышленности и торговли.

Португалско-испанская синагога.
Свою особую пользу Амстердаму принесли евреи - сефарды из Испании и Португалии, спасавшиеся от гонений католической церкви в конце 16-го века. У голландцев были особые основания не любить захватчиков – испанцев. Как раз в эти годы в Нидерландах была объявлена свобода исповедания, и Амстердам пополнили евреи ещё и бельгийского Антверпена, оккупированного испанцами. В 1620 году евреи получили право на строительство синагог, то есть иудейская вера получила в городе полное признание.
После того как в середине 17-го века Амстердам принял из Германии и Польши большой поток евреев, спасавшихся от погромов, этот город стали называть Иерусалимом Запада. Действительно: к 1700 году евреи составляли десятую часть 200-тысячного населения города.

Еврейский исторический музей
Испокон веков безземельные и ограниченные в правах евреи занимались торговлей и ремеслом. В Амстердаме уже были свои гильдии ремесленников практически по всем видам производства, развитого к тому времени. Евреев в них не принимали. Но вот огранщики алмазов, привозимых на кораблях в порт, не были объединены в гильдию, и евреи заняли эту ячейку. Торговля колониальными товарами, их обработка, книгопечатание, позднее – судоходство, биржевые и банковские операции – основные сферы деятельности евреев Нидерландов и Бельгии, приносившие немалые доходы и им самим, и казне этих стран. Со временем участие еврейского капитала распространилось и на знаменитую Вест-индскую кампанию.
С самого начала евреи Амстердама селились компактно. Их квартал так и назывался: Иоденбюрт – Еврейский квартал. Здесь родился великий философ Барух Спиноза, в дальнейшем позволивший себе критические замечания в адрес иудаизма и отлучённый от него раввинами. С годами квартал был благоустроен; было построено несколько синагог. Первой – самая большая из них – сефардская, так называемая Португальская (1671 год). Хотя большинство сефардов были выходцами из Испании, но само упоминание этой страны было в то время столь непопулярно, даже опасно, что название «Португальская» так и закрепилось. Синагога поражала современников своими размерами и долго оставалась одной из главных достопримечательностей города. В 1955 году синагога была реставрирована.
Позднее, с пополнением квартала евреями Центральной и Восточной Европы, были построены ещё несколько синагог, из которых самая крупная – Германская. Сейчас создан единый крупный комплекс, объединивший четыре синагоги 17-18 веков. Наряду со своим религиозным назначением, комплекс служит базой для Еврейского исторического музея, экспонаты которого частично размещены и в Португальской, и в Германской, и в других синагогах.

Дом- музей Рембрандта на Еврейской улице.
Как раз от красивого и архитектурно органичного комплекса музея берёт начало Еврейская улица, на которой, совсем недалеко от синагог, находится дом-музей Рембрандта. В середине 17 века великий художник прожил в этом доме почти 20 лет. Он не случайно выбрал этот дом: глядя из его окон, художник зарисовывал библейские лики местных евреев – прохожих для своих картин.
Получив в 1796 году равные права с другими гражданами страны, жители квартала Иоденбюрт начали уже без излишней скромности обустраивать и сам квартал, и свои жилища. Многие из бывших обитателей Еврейского квартала, имевшие достаточные состояния, строили виллы в соседнем районе Плантаж, и ныне он не уступает самым респектабельным районам города. А вот квартал Иоденбюрт в годы второй мировой войны пережил трагедию.

ХОЛОКОСТ В АМСТЕРДАМЕ
Оккупировав в 1940 году Амстердам, нацисты последовательно ограничивали еврейское население, к зиме 1941 года устроив гетто и начав депортацию евреев в лагеря, несмотря на протесты нидерландцев, которые в феврале 1941 года приняли участие в забастовке, частью целей которой была защита евреев. Забастовка была жестоко подавлена фашистами. Это событие увековечено памятником, установленным перед синагогой. К началу 1943 года гитлеровцы практически уничтожили евреев Амстердама: из более чем 90 тысяч Холокост пережили только 5500. Сейчас в городе проживает от 15 до 20 тысяч наших соплеменников.

Памятник Анне Франк
До 1976 года не только евреи, но и сами голландцы избегали селиться в том, что осталось в квартале Иоденбюрт. К настоящему времени район полностью реконструирован, но евреи и сейчас предпочитают другие районы. Но многие улицы, в том числе Еврейская, сохранили свои названия.
Бережно сохраняют в Амстердаме и памятник времён Холокоста всемирной известности и значения – дом, в котором скрывалась с семьёй еврейская девочка Анна Франк, оставившая потомкам потрясающий документ – дневник, который она начала писать ещё до «ухода в подполье» семьи и продолжала в течение двух лет их вынужденного самозаточения.
Анна родилась в 1929 году в немецком Франкфурте-на-Майне. В 1933 году семья, спасаясь от нацистов, эмигрировала в Амстердам, где отец стал одним из директоров крупного акционерного общества. Семья долго, до августа 1942 года жила открыто, хотя к этому времени, как записывала Анна, евреям сначала предписали носить жёлтую звезду, затем – сдать велосипеды; запретили ездить на трамвае, не говоря уже об автомобилях. Покупки – только от трёх до пяти и только в специальных еврейских лавках. После восьми вечера нельзя было не только выходить, но и сидеть в саду и на балконе. Еврейских детей перевели в еврейские школы. И так всё больше ограничений. Но семья держалась и на что-то надеялась. Несмотря на то, что уже было гетто и их могли загнать в него или в лагерь, Анна осенью 1941 года поступает в первый класс еврейской гимназии. Лишь в августе 1942 года они скрылись в том самом доме, где сейчас музей, у надёжных друзей – голландцев, вместе с ещё одной семьёй. И два года, до августа 1944-го, обе семьи провели в этом доме, пока фашисты всё-таки не обнаружили их. Анна погибла в лагере Берген-Безен в марте 1945-го. Выжил только её отец и голландцы, давшие им приют.

Длинная очередь в музей Анны Франк
Читая дневник девочки, поражаешься зрелости и в то же время чистоте её мыслей. Вот она записывает 13 января 1943 года: «Да, большей вражды, как между такими (курсив мой. М.Р.) немцами и евреями нигде на свете нет». Даже в этой ситуации Анна не ассоциирует нацистов со всем немецким народом.
30 января 1943 года: «Мы сидим в безопасности, а надо бы…приберечь каждый цент, потому что придётся помогать другим и спасать всех, кого можно спасти…»
Май 1944 года: «Придётся поголодать, но это не так страшно, как если бы нас обнаружили…» Воля и рассудок пятнадцатилетней девочки, проведшей свыше трёх лет под Дамокловым мечом и свыше полутора – взаперти, внушают глубокое уважение.
У дома-музея Анны Франк – очередь. Люди разговаривают на разных языках. В музее – памятные буклеты на иврите, английском, немецком, даже японском. Но не на русском. Интересуюсь наушниками: на русский , отвечают, перевода нет. Никто не против того, что есть на немецком, несмотря ни на что… Но вопиюще несправедливо дискриминировать народы бывшей страны, внёсшие решающий вклад в победу над нацизмом. Несправедливо по отношению к воевавшим и погибшим, да и к нам – евреям из этой страны, говорящим только на русском. И к миллионам русскоязычных евреев, погибших в Холокосте. Думаю, голландцы здесь не при чём: это – дело самих евреев – сотрудников музея. А может быть – и не только их… Эти странности резко диссонируют с приветливостью горожан.

ВЫВОДЫ
Для себя я сделал вывод: в целом нидерландцы доброжелательны к нашему народу. Недаром мэром города амстердамцы избрали еврея Коэна. Правда, его заместитель – араб: демократичные жители миллионного города не могут не считаться с тем, что в стране уже 8% населения – мусульмане. Лишь в последние три года, после убийства исламистом кинорежиссёра Тео Ван Гога и последовавших за этим антиисламских выступлений, поджогов мечетей и церквей нидерландцы многое поняли и сейчас стремятся ограничить наплыв с востока. Недаром они проголосовали против Конституции Европы. О настроениях в Нидерландах мы многое узнали от двух пожилых голландцев, беседуя с ними на слабом (с нашей стороны) немецком во всё время нашей трёхчасовой прогулки на теплоходе по Рейну.
К сожалению, не удалось узнать, соблюдает ли мэр Коэн еврейские традиции, и если соблюдает, то как у него это сочетается с узаконенными (правда, ограниченно) наркотиками и проституцией. Хотя, с другой стороны, именно полиция Нидерландов уже не однажды разоблачает контрабандистов наркотиков – израильтян.
Сначала от гида – голландца, а потом и от наших собеседников я узнал, что большинство жителей страны, в том числе и евреи – убеждённые атеисты, а те, кто всё-таки общается с религией, большей частью ограничиваются праздниками. Но нет сомнения в том, что нидерландцы – патриоты своей страны: её за многое можно любить. Здесь не встретишь даже на окраинах обшарпанных зданий. На идеальных дорогах так часты мосты и развязки, как, пожалуй, во всей Европе. Парки, газоны, палисадники, цветы – идеальной чистоты. Смотришь вдоль любого канала – улицы Амстердама и видишь сразу несколько мостов, на всех перекрёстках. Окурки на тротуарах – только в местах скопления туристов, к примеру – на пресловутой улице красных фонарей. У толстой стеклянной градуированной трубы у станции метро мы узрели уровень морской воды, который был метра на два с половиной выше тротуара. И вспомнилось, что мы стоим на отвоёванной у моря территории. И подумалось: вот бы нам так. Без крови. Вместо… Но, конечно, для этого надо многое преодолеть. А потом много и тяжело работать. И победить. Как победили море голландцы.
И у этого мужественного народа, постоянно воюющего с морем, остаётся ещё сил, средств, достоинства на всё, включая уважение и благожелательность к иноверцам, даже к бывшим недругам. Когда-то и у них были крепостные стены. Сейчас – открытые границы. Они воюют только с морем.
Михаил Ринский (972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
mikhael_33@012.net.il