СТРАСБУР ЕВРОПЕЙСКИЙ (своими глазами)

Михаил Ринский

СТРАСБУР ЕВРОПЕЙСКИЙ (своими глазами)
(фото автора)
Страсбур – столица Эльзаса, который вместе с соседней Лотарингией стал первым пристанищем еврейских масс во Франции, но и первой чертой оседлости. Страсбур – одна из столиц Европы. Европейский Страсбур – один из главных критиков, но и основных защитников Государства Израиль.

Страсбур – так называют этот город французы, а немцы добавляют букву в конце: «Страсбург». Сегодня это процветающий, сочный город. Сочный не только потому, что Эльзас – край виноградников и лучших вин, но и потому, что сам город - яркий, нарядный и полнокровный. Особенно красива старая часть города, расположенная как бы на острове, между двумя рукавами реки Иль. Живописные улицы, фахверковые дома, эстетично окрашенные в разные цвета пастельных тонов. Поэтичен район «Маленькая Франция» по берегам реки Иль. Древние костелы. И синагоги, старинные и современные. Смешение архитектурных стилей только способствует красоте восприятия. Сочетание привнесённого с запада и с востока: с Х века Эльзас и Лотарингия были в составе Священной Римской империи – прародительницы будущей Германии, с 1681 года их присоединила Франция. Но уж больно привлекательны были крупнейший железорудные залежи и плодородные земли этих провинций, и вот в 1871 году Германия захватила их вновь, и Вильгельм I избрал Страсбург – так его тогда называли «с немецким акцентом» - для реализации своих градостроительных идей: широкие улицы под прямыми углами. Но после первой мировой войны, в 1918 году, сюда вернулись французы, и современная застройка – дело их рук.
Страсбур, как и обе провинции, - на стыке двух укладов и двух культур, латинской и германской. Они – как бы в сердце Европы: отсюда за считанные часы можно оказаться в Бельгии, Голландии и Люксембурге, в Австрии, Швейцарии и, само собой, в Германии. Это – одна из главных причин того, что Страсбур избран одной из столиц объединённой Европы: здесь работают Совет Европы, Европейский парламент, Европейский суд по правам человека. Страсбур стал одним из символов демократии.

Здание Европейского суда по правам человека.
К сожалению, для еврейского народа с этим городом, как и с Эльзасом и Лотарингией, связаны совсем не радужные исторические воспоминания. Ещё издревле евреи были нежелательными на территории Франции. Именно только границы этих двух провинций служили чертой оседлости для евреев Франции. Во всей остальной Франции евреям проживать запрещалось, разве только ещё в Бордо, в основном сефардам – богатым купцам и банкирам, поставщикам королевского двора и местной знати. Было ещё небольшое гетто в Авиньоне, в то время одной из резиденций римских пап, подчинявшемся им непосредственно. В Париж евреи могли приезжать только по делам на считанные дни по особому разрешению, но останавливаться только на специальных подворьях – гетто. Кстати, такой же запрет и такое же гетто - Глебовское подворье до самой первой мировой войны существовало и в Москве.
В Страсбуре точно так же евреи могли остановиться только в гетто – подворьях на два-три дня, хотя в Эльзасе и Лотарингии в конце XVIII века евреев было примерно по 20 тысяч в каждой из провинций, и жили они в двух сотнях населённых пунктах. В столице Лотарингии Меце существовала «квота» - не более 480 еврейских семей. Проводились «чистки», лишние еврейские семьи изгонялись.
Лишь в 1775 году «антиеврейская оборона» Страсбура была, несмотря на отчаянное сопротивление местных властей и купцов, частично прорвана. По личному распоряжению короля его поставщику Барру было разрешено поселиться с семьёй и челядью, и через десять лет уже четыре семьи его родственников, служащих и слуг, всего 68 человек «нарушали чистоту» христианского города. Мракобесие в верхах города продолжалось вопреки велению времени. Уже тогда был в Страсбуре университет – один из старейших и крупнейших, в котором ныне – 30 тысяч студентов, и он – второй после Сорбонны. Именно Страсбур - родина первого в мире печатного станка, созданного Гутенбергом. Именно в Страсбуре Руже де Лиль в 1792 году создал великую «Марсельезу». А властители этого замечательного города, по выражению Гёте «приводящего душу в движение», в то время до последней возможности препятствовали стремлению еврейского народа к «свободе, равенству и братству», провозглашением которых была беременна страна.
Евреи Франции времён черты оседлости были фактически полностью бесправны и беззащитны. При Людовике XVI даже браки евреев должны были совершаться только с разрешения короля. Евреям запрещалось заниматься ремёслами, и они поддерживали своё существование лишь мелкой торговлей и ростовщичеством. Но поскольку они не имели прав, христиане часто не возвращали им ссуды и даже подделывали документы, чтобы не возвращать, а власти при разборе дел принимали их сторону. Непомерные налоги и подати, которые иудеи платили даже, вне всякой логики, христианской церкви, были непосильным бременем, и они жили в постоянной нужде, тесноте и грязи…
Революция 1789 года не принесла евреям за чертой оседлости практически ничего, и даже наоборот: крестьяне громили и усадьбы дворян, и жилища евреев. Национальное собрание провозгласило 22 августа: «Никто не должен подвергаться стеснениям за свои религиозные убеждения». А через два дня добавило к этому, что в отношении евреев «не вводится ничего нового». Но для богатых евреев епископ Отенский – он же дипломат Талейран – подготовил, и Национальное собрание приняло решение: «Евреи португальские, испанские и авиньонские продолжают пользоваться правами активных граждан», в отличие от евреев – ашкеназов черты оседлости. Кстати, ашкеназов, составляющих ныне большую часть евреев Европы и Америки и половину Израиля, именуют так по названию одной из местных территорий.
Ходатайство парижской коммуны перед Национальным собранием в пользу евреев; мужественная борьба деятелей – евреев, таких как писатель-патриот Залкинд Гурвиц; помощь членов Собрания – христиан, как аббат Грегуар – всё это вместе сыграло роль, и Национальное собрание утвердило половинчатое, но всё же решение об объявлении евреев «под охраной закона». Принятый Учредительным собранием в 1790 году закон о равноправии евреев и одновременно - о ликвидации долгов христиан хотя и не полностью удовлетворял евреев, а многих разорял, но всё-таки был ещё одним шагом к эмансипации. И еврейские массы пришли в движение. Усилилось переселение евреев из Германии в Эльзас и Лотарингию. К 1806 году в Париже уже было 3300 евреев. Образовалась большая община и в Страсбуре. В первые годы Французской империи Наполеона, к 1806 году, в ней было 135 тысяч евреев, половина из них – в собственно Франции.
Эмансипация дала возможность евреям вкладывать средства, труд и знания в промышленность, ремёсла, сельское хозяйство. Но на это требовалось время. Пока же многие евреи по традиции продолжали заниматься ростовщичеством и торговлей. Среди христиан снова нарастало недовольство.
Как раз в 1805 году Наполеон оказался в Страсбуре, возвращаясь из аустерлицкого похода. Можно представить его отношение к евреям после того, когда в походе в Египет и Сирию, взяв в 1799 году Газу и Яффо, французская армия столкнулась с сильным сопротивлением евреев, оборонявших Иерусалим на стороне турок. В Страсбуре, выслушав доклад о засилье ростовщиков – евреев в сельских районах, Наполеон высказался в том смысле, что «было бы слабостью изгнание евреев, но проявлением силы – исправление их».
Наполеон своим декретом созвал в 1806 году Еврейское собрание, а затем, руками самих евреев ликвидировав общинное самоуправление, создал синедрион из своих ставленников и знатных евреев – по аналогии с древним синедрионом, занимавшимся дополнением торы. Решения синедриона, принятые в 1807 году по предложениям и под диктовку Наполеона и его приближённых, объявляли приоритет политических законов по отношению к религиозным, освобождение солдат-евреев от религиозных ограничений; осуждал ростовщичество и призывал евреев к полезным промыслам. Продлевалась отсрочка выплат по ссудам.
В следующем году были учреждены еврейские консистории, слово «жид» заменили на «израильтянин». Но вообще отменили выплаты по долговым обязательствам, окончательно разорив многих мелких ростовщиков – евреев. Разрешили селиться в других провинциях, но покупать землю только при условии работы на ней.
В результате уступок Наполеону со стороны еврейских деятелей, и в частности отказа в системе образования от национального диалекта в пользу французского и немецкого языков, быстрыми темпами росла ассимиляция. Но антисемитизм нарастал, евреи оставались чужими и всё лучше понимали, что ни эмансипация, ни навязанная ассимиляция не сделают их равными среди равных. А в Польше, России не только не было ни эмансипации, ни ассимиляции, но, наоборот, нарастала реакция. Поэтому всё больше, с востока на запад, стало нарастать движение за территориальное объединение еврейского народа.
В 1881 году, после оккупации Германией, Эльзас и Лотарингию покинули 400 тысяч человек, в том числе и немало евреев, расселившихся по Франции и эмигрировавших за океан. По Версальскому договору с 1918 года провинции эти вновь стали французскими, но в 1940 году снова оккупированы и аннексированы фашистской Германией. Этот период трагической Катастрофы стоил жизни 83-м тысячам французских евреев, погибших в лагерях и тюрьмах. Правительство Виши начало по собственной инициативе всё больше дискриминировать евреев, а потом и в полной мере уступило требованиям нацистов начать депортацию и уничтожение еврейского населения. Но и очень высок вклад французских евреев в борьбу Сопротивления на территории Франции, их участие в войне в рядах армии генерала де Голля. Франция окончательно вернула Эльзас и Лотарингию.

"Маленькая Франция" на реке Иль
Послевоенная Франция – одна из великих процветающих стран мира, один из оплотов западной демократии. Высокий уровень жизни. В то же время – масса своих внутренних проблем, постепенный сдвиг вправо в политической жизни. И рост антисемитизма.
Полумиллионная диаспора евреев Франции - третья в мире по численности после Израиля и США. Евреи пользуются всеми правами, на равных со всеми гражданами страны. Но они и являются постоянной мишенью различного рода антисемитов, в том числе быстро растущей мусульманской диаспоры во Франции.
К сожалению, и 300-тысячный Страсбур принадлежит к числу центров наиболее активных проявлений юдофобии. Так, в 2002 году в мечети Страсбура шейх аль-Бути заявил, что долг мусульман – сражаться за уничтожение Израиля. То в центральной части Страсбура оскверняют кладбище и сжигают павильон – молельню. То пытаются поджечь сразу три синагоги. То в окрестностях Страсбура малюют свастики на еврейских могилах. То призывают к бойкоту еврейских товаров.
Правда, порой и в Израиле нет-нет, да звучат аналогичные призывы в отношении товаров из Франции. А то и поспешные непродуманные высказывания наших лидеров подливают масла в огонь. Как например, призыв Ариеля Шарона к французским евреям немедленно эмигрировать в Израиль, чтобы избежать, как он сказал, «дичайшего антисемитизма». Последние слова вызвали поистине именно дикую бурю во Франции. Кто знает, может быть, на это и был расчёт, во всяком случае – в последнее время сотнями французы приезжают и принимают гражданство Израиля.

Одна из синагог города
Страсбур – город интереснейших музеев с богатейшими фондами не только культуры и искусства, но и истории. В том числе специальный музей, где бережно сохраняются документы по истории еврейства края. Израильские музеи командируют сюда своих сотрудников, ведя исследовательскую работу.
И в заключение об интереснейшем символе, связанном с историей борьбы двух религий – христианства и иудаизма. Сам по себе Кафедральный собор Страсбура Нотр-Дам уникален. Недаром среди самых серьёзных угроз Аль-Каеды 2002 года прозвучало и намерение взорвать этот шедевр сочетания романского стиля и готики XII - XV веков. Колокольня собора - одна из самых высоких в Европе – 142 метра. Но поражают и витражи, и кафедра, и уникальные часы, и каменные кружева фасадов. Однако уникальность ещё и в потрясающих своей реалистичностью статуях на фасадах.
Среди них особое внимание привлекают расположенные у южного входа в собор аллегорические фигуры «Церкви» и «Синагоги», изваянные ещё…в середине XIII века – просто трудно поверить, что не позднее, настолько они образны, реалистичны. Размещённые по внешним краям двуарочного портала, они далеко отнесены друг от друга, но нельзя сразу же не обратить внимание на их смысловую взаимосвязь: скульптор отображает торжествующую христианскую церковь и поверженную синагогу.
Стройные удлинённые фигуры, складки одеяний, розовый камень уже сами по себе эффектны. Но ещё и эмоциональность образов, переданная в выражении чувств. Поэтическая атмосфера, которой как бы окружена синагога, особый ореол образа выделяет творение мастера из ряда выдающихся памятников готического зодчества. Как пишет Луи Арагон в романе «Гибель всерьёз»: «Розовый город с …фигурой «Синагоги» с завязанными глазами, изящно гибкой, как молодые еврейки в романах Вальтера Скотта».
А как символизируют мысль автора противопоставляемые атрибуты. У церкви – корона, как символ власти, крест и чаша крови Христа. У синагоги – повязка на глазах, как символ духовной слепоты, сломанное копьё – символ поражения её доктрины и выскальзывающие из рук скрижали Завета. Таким представлялся католикам финал противоборства двух религий.
К сожалению, такой подход к иудаизму не изменился за двухтысячелетнюю историю противостояния. Но в последнее время устами глав христианских церквей сделан ряд обнадёживающих заявлений об исторической роли иудаизма и еврейского народа в истории цивилизованного человечества. Быть может, эта тенденция сыграет свою роль в сближении, а возможно и равноправной интеграции еврейского государства и народа в семью Единой Европы, и немалую положительную роль в этом процессе может сыграть именно одна из столиц Европы город Страсбур.
Остаётся надеяться на человеческий разумМихаил Ринский (972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
mikhael_33@012.net.il